Знаю, что рассказ с таким же
названием есть у Веллера. Но подходит хорошо…
Я родился в СССР. Это была великая и
могучая держава, которую весь мир боялся и уважал. Уважают ведь всегда только
тех, кого боятся. Это мне Васька Воробей с нашего двора говорил, когда я еще
маленьким был. Воробей это у него не фамилия, а погоняло такое было. К нему на
..й за раз восемь воробьев сесть могли.
Вот,
говорил он, дай в рыло соседу очкастому ботанику, и тот тебя зауважает. А еще
отними у него то, что тебе нравится, было его, станет твоим. Это по-нашенски,
по-русски, по-советски. По тому, как русские люди ботаниками никогда не бывают.
Если ботаник, значит, не русский, а ж..овская морда.
И если видишь, идет по улице девчонка
в нарядном платье, нотную папку несет, толкни ее в лужу, а ноты из папки порви
и по улице разбросай. И она тебя после этого уважать будет, и все пацаны с
нашего двора тоже. Потому что это по нашему, по-пацански, по-русски.
Папа мне тоже говорил, что нас во
всем мире не любят, потому что мы, русские люди самые лучшие на всей планете и
всегда и во всем первые. За это нас злобные капиталисты и не любят. И все на
свете нужные и полезные вещи придумали русские, только они их просто придумали
и в журнале «Наука и жизнь» напечатали. А буржуи в журнале прочитали, а потом
сделали и нам за напечатанные ими же доллары продают.
Папа у меня очень умный был, он
токарем на станке ДИП-300 работал, папин станок и сегодня в нашем цехе стоит, я
на том же заводе работаю, где он раньше. А еще в нашем цехе есть станки,
которые царь Петр со светлейшим князем, это Федя так говорит, Федя умный и
много знает, у голландцев купили…
А папа меня от смерти спас, когда я
совсем маленький был. Они с мамой тогда для заработка из Фонтанки сачком
плывущие мимо гондоны ловили, говорят, гондоны тогда в аптеке редко продавали.
Потом их в Фонтанке полоскали, сушили, тальком пересыпали, в оберточную бумагу,
что мама с работы приносила…
Мама продавщицей в колбасном магазине
у пяти углов работала, у них такой бумаги завались было. А еще колбасы. Ей
директор каждый день разрешал в сумке кило колбасы домой брать, так она еще
кроме сумки приносила, прятала, говорит в себя, но куда не говорила…
Да… Потом гондоны в бумагу
заворачивали, надпись «Изделие №2. Баковский завод резино-технических изделий»
писали, и получалось, как в аптеке. И знакомым продавали…
Так что жили мы тогда в СССР очень
хорошо…
А когда мама с папой гондоны из
Фонтанки ловили, папа на набережной стоял, плывущие гондоны высматривал, а мама
с сачком в одной руке и со мной грудничком в другой к самой Фонтанке
спустилась.
Там, знаете, где Никольский переулок,
он раньше переулок Мясникова назывался, а у нас на работе Федя, он в институте
на историка учился, говорил, что Мясников на самом деле был Мясникян, один из
двадцати шести бакинских комиссаров, а еще был двадцать седьмой бакинский
комиссар, Анастас Иваныч Микоян, но это как-то выкрутился…
А еще папа говорил, что, когда он
маленький был, в переулке Мясникова кино снимали, «Две жизни» называется. Про
то, как счастливо люди живут в СССР, и как тяжко пришлось тем, кто после
революции сбежал в Америку к жидобендеровским пиндофашистам…
Я Феде про то кино рассказывал, так
он говорит, что то, про что снимали, в июле семнадцатого было. С Фонтанки к нам
в переулок революционные матросы заходили с красными флагами, а по ним из окна
углового дома по Мясникова и Большой Подъяческой из пулемета… И матросы падали
убитые…
И так, говорят, они раз стопиццот в переулок
заходили, а потом падали, а папа из окошка все видел. А еще, говорит,
революционные матросы весь двор, все парадные и все подворотни зассали…
Да…Так вот около дома по Никольскому,
где седой соловей жил, а сейчас какая-то Алла Салон живет, там спуск прямо к
воде есть… Вот мама со мной спустилась, сачком за гондоном потянулась, да меня
в Фонтанку и уронила. А папа прыгнул в Фонтанку и меня спас…
Умерли папа и мама, царствие им
небесное. Доктор говорит, от пьянства. А еще доктор говорит, я после того
случая идиотом стал...
Ну, да ничего, мы с Люськой, Люська
жена моя, хорошо живем, спасибо Путину. Приду домой с работы, я на заводе
работаю, щас про работу расскажу, Люська кабзды в Фонтанке наловит, это рыба
такая в Фонтанке, кабзда называется, в Неве корюшка, а в Фонтанке кабзда…
Наловит Люська кабзды, нажарит ее, потом
по стакану с ней хрястнем, и Люська заливисто так, как запоет: «Виндадоры,
виндадоры, виндадорушки мои…».
Да… А работаю я на заводе. Только чего
он делает я вам не скажу, потому что нельзя про это говорить, чтобы
штатобендеровские жидофашисты наших секретов не узнали. Изделие мы делаем, вот так
это называется.
Изделие в нашем цехе за заграждением
стоит, чтобы его никто не видел, поэтому я его тоже не видел. И Федя не видел.
И Иваныч тоже… К нам раз в год генерал приезжает с полковниками и майорами Изделие
смотреть.
Генерала с полковниками и майорами
сначала в заводоуправлении виски с коньяком напоят, а потом к нам в цех везут,
Изделие показывают. Генерал приедет, пьяный за загородку зайдет, Изделие
посмотрит и отчет Путину напишет, что у нас все зае.ись и нам надо еще денег
дать для продолжения работы. И Путин дает. Федя говорит, у Путина денег, как
говна за баней, и он всем, кто его слушается, денег дает. А кто не слушается,
те пятая колонна и агенты госдепа…
А работа у меня не очень трудная.
Мужики из бригады, в которой я работаю, в углу цеха за ширмочкой металлической
всю смену в домино играют и водку пьют. Водку им через дырку в заборе с
соседнего завода, тоже секретного передают. Они там кроме секретного Изделия
еще и водку разливают на продажу.
Мужики в домино играют, а я снаружи
сижу, гляжу, когда начальство пойдет. Когда начальство идет в нашу сторону, я
мужикам «атас» командую, они тогда уши затыкают, я себе в уши тоже вату
вставляю, беру кувалду и… У нас на полу двухмиллиметровый стальной лист лежит, я
по нему со всей силы кувалдой .уярю.
Федя этот звук называет «аццкий
колокол апакапсюлиса»…
Начальство думает, будто мы работаем, уши
затыкает и назад убегает.
А Иваныч говорит, мы должны всегда
Путина поддерживать, чтобы он не разрешил чубайсам разным наш завод
приватизировать, потому что тогда на заводе будет хозяин, и он разгонит нас
всех к е.еням вместе с начальством. И негде нам тогда будет в домино играть и
водку пить. И денег нам платить никто не будет.
А так наш завод государственный,
значит ничей, и всем всё по .уй, лишь бы мы Путина поддерживали.
Зарплату нам хорошую платят. Путин нашему
начальству бабла много дает, они его пилят… Вот в нашем цехе пила есть, но я ни
разу не видел, чтобы на ней бабло пилили, наверное, его где-то в другом месте
пилят. Но и нам остается. Потому что Федя говорит, есть штатное расписание, на
одного начальника сколько-то там слесарей должно быть, иначе Путин бабла не
даст и пилить нечего будет.
И, говорит Иваныч, благодаря Путину,
наша страна Россия самая великая и могучая на свете. Что нам, говорит, жидофашисткие
хунтопиндосы со своими микросхемами. Нам токарь Трапезников с «Вагонзаборзавода»
на станке ДИП-500 выточит из ржавого железа до ..я ..ёвин с набалдашником на конце
и мы этими .уёвинами все пиндосские микросхемы за милую душу перее.ашим. А вот
микросхемой такую .уёвину или кувалду, которой я по стальному листу .уярю .уй перее.ашишь.
А еще он говорит, пусть все эти агенты
госдепа, ботаники яйцеголовые пусть 3,1415926535..уют из России к
жидопиндосским хунтофашистам ихние печеньки кушать. Пусть уя.ывают все эти
брины, геймы, кумы, сикорские, зворыкины, понятовы. Пускай там свои гуглы с
графенами делают, а русские люди и без этого проживут. У нас есть токари трапезниковы и ядреные
боеголовки, и мы, верно Киселев в телевизоре говорит, весь мир в ядерный пепел
можем превратить…
Поэтому, пока с нами Путин, мы лучше и
сильнее всех на планете. Лишь бы не было войны, и водку в магазине продавали…
Мы говорим Путин, подразумеваем Россия
ОтветитьУдалитьМы говорим Россия....