Есть в моей биографии факт, который некоторые считают позорным, я же так не думаю. Пребывание в рядах КПСС. Что было, то было. Ну, начнём с того, что ширина колеи или окна возможностей в совке были намного уже, нежели в прекраснейшую эпоху девяностых и примерно первое десятилетие двадцать первого века. Сейчас сужается, хотя всё ещё намного шире.
Гегемонам жить было проще, передовой класс таки. Чтобы с работы выгнали, наверно, надо было не меньше тридцати попаданий в вытрезвитель за год иметь. А вот кто с детства книжки читал... Необязательно потом высшее получал, хотя тут корреляция есть. Человек, которому свойственно о чём-то задумываться, понимал, насколько мерзко всё вокруг устроено, отсюда появилось поколение дворников и сторожей. Часто те, кто желал заниматься каким-то неодобрявшимся творчеством, чтоб не замели, как Бродского...
Многие спивались. Ярчайший пример- Венедикт Ерофеев, умнейший ведь и широко образованный человек. Читал байки экс-санитара советской психушки о контингенте заведения, игравшем на пианино классику, знавшем слова Шопенгауэр и Кьеркегор, свободно переводившем с японского инструкцию к магнитофону «Sharp».
Был я обычным конформистом, читавшим книжки, занимался спортом, что отвлекало от выпивки. По причине хорошей учёбы до меня со старших классов доя@ывались комсомолисты, вовлекая в процесс «коммунистического воспитания молодёжи». Лет до тридцати проявлял конформность, потом постепенно научился посылать. Тут сыграло роль, что в двадцать меня, за то, что позволил огрызнуться на комсомольское начальство, чуть было не выперли из рядов, что одновременно означало и из вуза.
В институте прокатило, выручили преподаватели, учился я всё же неплохо, но после стал осторожней. Поэтому, когда пришёл в КБ, занимавшееся атомной энергетикой, меня втянули в кабэшное бюро ВЛКСМ. Не хватило духа послать. Тем более секретарями бюро один за другим были мои однокурсники Миша и Света. Миша-то карьеру делал, потом в начальники цеха пошёл, а вот на хрена надо было Свете, так и не понял...
В 1980 году был я членом бюро ВЛКСМ КБ, а секретарём Света, Миша ушёл на повышение в «Комсомольский прожектор» (абсолютно бессмысленная структура) завода, в начальники уже оттуда. В конце октября восьмидесятого отправился я в командировку на Нововоронежскую АЭС, где только- только запустили пятый блок, первый в СССР ВВЭР-1000, который по первоначальному плану должны были пустить в семьдесят седьмом.
Возвращался перед самым 7 Ноября, был у меня билет из Воронежа только на Москву, но за десять минут до вылета сумел обменять на Ленинград. Седьмого пошёл на демонстрацию. Почти все ходили, своего рода развлечение, других мало было. Сотрудники нашего КБ по дороге не пили. Не видел. А многие по пути заходили в подъезды, замков и домофонов тогда не было, и употребляли. Я же немножко выпивал до, а уж потом после.
В Колпино шли от проспекта Ленина до вокзала, где на площади стояла трибуна, и дядька из райкома зычным голосом лозунги орал типа «Партии Ленина слава», «Слава советским машиностроителям», «Слава советским металлургам» и т.д. Жили мы тогда у тёщи, и дядька этот был нашим соседом по подъезду. Наверное, за голосину, как у дьякона, его в райкоме и держали.
Транспаранты и портреты вождей сотрудники КБ, обычно партийные, несли безо всякой компенсации за труд. У гегемонов было иначе. За переноску транспаранта или портрета полагался отгул или дополнительная оплата. Три километра пронести портрет вождя- десять рублей, две бутылки водки.
Седьмого ноября заявился я на демонстрацию, и тут ко мне подошёл секретарь партбюро Евгений Иванович. Хороший, кстати, дядька, работал раньше начальником цеха, был уже немолод, отправили его до пенсии в КБ досиживать старшим инженером. У нас, минимум, с десяток таких экс-начальников было. И сообщил он мне ошарашившую меня весть, что 9 ноября состоится заседание парткома завода, где меня будут принимать в кандидаты в члены КПСС.
Картина Репина «Приплыли». На бюро КБ они меня без личного заявления и участия уже приняли…
Партия всегда следила за классовым составом своих рядов. Которые боролись с царизмом и устраивали октябрьский переворот, были преимущественно, интеллигентами и евреями. Поэтому после захвата власти стали пополнять ряды полиграф полиграфычами. Без их поддержки недоучившийся семинарист и экспроприатор ценностей вряд ли стал бы генсеком.
Но. Баланс надо было поддерживать, «образованцы» строительству коммунизма тоже были нужны, именно их следовало назначать на руководящие должности, а начальник лучше чтобы был партийцем, дабы иметь возможность ему вставлять 3,14@@юлей по партийной линии.
Следили на только за классовым составом, но и возрастным, национальным, профессиональным и т.д. Вот в Госдуме, например, сегодня. Хоккеист один, гимнастка обычная одна, гимнастка- «художница» одна, легкоатлетка одна, конькобежка одна, боксёр один, куртка замшевая одна... Всё пропорционально.
И в СССР за составом выборных органов следили. Например, при составлении разнарядки на очередной состав Верховного совета определяли, что от Усть-Перепесдюйской области должна быть, например, доярка, образование среднее, русская, волосы светлые, глаза серые или голубые, 30- 35 лет, замужем, двое детей- мальчик и девочка, рост 160- 165, бюст третий номер...
Так и с партийными рядами. Пока я сидел в командировке на АЭС, пришла разнарядка (я только додумываю детали, а так мне Света сказала) принять в ряды конструктора, молодого мужчину, семейного, изобретателя, спортсмена... Ну, как-то на мне сошлось, меня на месте не было, провели партбюро без моего участия, и даже не спрашивая, документы ушли в партком завода...
Отказаться?.. Вы разницу между партбюро КБ и парткомом завода понимаете? В КБ все свои мужики и тётки, «старшие товарищи». Ну, спросил бы меня секретарь партбюро Евгений Иванович на ушко: «Витя, хочешь в партию?». А я ему также шепотом: «Не хочу», на том бы и разошлись. Безо всяких последствий. Просто в другой раз бы уже не предложили.
А тут… В первый же рабочий день после командировки партком, в повестке дня прием меня кандидатом в члены КПСС. И отказ… Каким бы я суперизобретателем не был, на служебном росте крест. На самом «вкусном», что было в этом КБ, загранкомандировках, тоже. А я еще рассчитывал на получение квартиры от завода…
Вот так я и оказался в КПСС.
Вышел в июле 1990 года, написав заявление о выходе. Через 1-2 дня после выхода Ельцина непосредственно на XXVIII съезде. В КБ был вторым, причём заявление в партбюро отнёс примерно через полчаса после первого номера- примерно пятидесятилетнего начальника отдела (мне было 36). Первым было стрёмно, а вот как только мгновенно разлетелся по КБ слух, что «процесс пошёл», встал и отправился в партбюро.
Всего в КБ вышли тогда 18 человек из 110. По стране примерно миллион из девятнадцати миллионов. Исключали нас на партсобрании. Кто-то не пошёл, я пошёл, ответил на все вопросы. Особенно бесило нескольких мужиков чуток старше меня, недавно вступивших. Они, блин, столько лет в очереди стояли, а тут...
Звучало из их рядов предложение понизить меня в должности, на что я отвечал: «Запросто. Заявление написать?». Начальство на них шикало. Оно два года меня уговаривало занять должность начальника сектора, а я не хотел. После тридцати в моей голове развивался по@уизм одновременно с неприятием советской реальности.
Вообще-то, в КПСС народ вступал ради карьеры. Кроме отдельных мудаков, реально веривших в этот марксизм. Лично знал одного, остальные были колеблющиеся. Тот который мудак окончил жизнь самоубийством осенью 1991 года. Он при парткоме штатным пропагандоном был...
Мне было ясно, что загранкомандировок больше не будет, в октябре уволился с должности начальника сектора. О чём ни капли не жалею. В девяностые сменил множество мест работы, в результате прибился к рекламной деятельности, коей и прозанимался двадцать лет почти до пенсии.
Кем я ещё был, в статье «Как я был членом»
Комментариев нет:
Отправить комментарий